Переводчик - Страница 23

И было за что. Дело в том, что их группу преследовали и уничтожали в трогательном единении «супербойцы» генерала Бванго, юаровские коммандос и... ребята из зондеркоманды Литвиненко. Правда, особых дивидендов им это не принесло. Поубивали всех, кто там был. Попытался пострелять им в спину и Максимов... Брутальный мужчина Лось просто сломал ему шею.

Первое и главное, что поразило Волкова, когда он приехал в резиденцию главного, – это то, что на плацу никого не было! По территории носились как заполошные советские военнослужащие и что-то кудахтали. Когда Сергей спросил, что случилось, на него набросились, как поляки на Сусанина, и хором поведали о том, что в СССР был путч, но вспучило неудачно, а потому победила демократия. Главный советник уже телеграфировал в Москву свой «одобрямс» (а пока стороны сражались, прикидывался больным, хитрован хренов), после чего велел принести литр очищенной и заперся у себя в кабинете. Главный политрабочий последовал его примеру, комиссары рангом помладше где-то попрятались, одного отловили и, вдруг осмелев, зачем-то коллективом набили морду. Новостей никаких. Родина-мать на связь не выходит, видимо, там все заняты (портфели, небось, делят). Такие-то дела.

В здании, где располагались разведчики, был обнаружен один-единственный изрядно нетрезвый прапорщик. Из его мычания Сергей понял, что о Литвиненко и его нукерах уже несколько дней ничего не слышно и никого это не волнует, когда вокруг такое судьбоносное происходит...

Он не поленился и лично заглянул в кабинет товарища полковника, где, естественно, никого и ничего не обнаружил.

Напоследок зашел в бюро переводов, которым командовал неплохой мужик Игорь Кольцов. Выслушав сжатую и наконец-то толково изложенную информацию о происшедшем, Сергей выменял у страстного оружейного фаната Кольцова свою «беретту» на три литровые бутылки виски, отказался распить четвертую («За весь этот дурдом, старик...») и поехал в госпиталь.

Там выяснилось, что Лося привезли' уже мертвым, Бацунину ампутировали кисть левой руки, а у Боксера все оказалось не так страшно, как можно было ожидать. Короче, у обоих оставшихся в живых состояние «пока хреновое, зато стабильное» и вообще, «приезжайте завтра, а то они после наркоза пока никакие».

Завтра так завтра. В ожидании этого завтра Сергей уговорил в одно лицо полбутылки вискаря, хотел что-то пожевать, но вдруг на него так навалился сон, что он едва успел добрести до койки.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. СУЕТА И БЕГОТНЯ

Лирическое отступление четвертое. Невыстрелившее

Указательный палец снайпера, держащего в прицеле голову вышедшего в сопровождении небольшой свиты из офиса человека, выбрал свободный ход спускового крючка. Еще одно легкое усилие, и у клиента в голове появится лишнее, не запланированное анатомией отверстие. Шел 1995 год, и изрядная доля коммерческих вопросов решалась именно так. Есть человек – есть проблема, нет человека (грохнули только что) – дальше сами знаете.

В самый последний момент он вдруг ослабил давление на спуск и с большим интересом вгляделся в лицо заказанного. Что-то ему показалось знакомым в этом человеке. Зашипела рация.

– Двенадцатый, говорит третий, прием.

– Двенадцатый слушает, прием, – ответил снайпер голосом, почти не отличимым от принадлежащего охраняющему чердак парню, а сейчас валяющемуся в углу, оглушенному и связанному.

– Доложите обстановку.

– Без изменений.

– Продолжайте наблюдение.

– Понял, конец связи.

– Конец связи.

Где же он встречал раньше этого высоченного блондина в роскошном костюме? Явно, не в Кремле и не в Мосгордуме, туда снайпер был не ходок. А ну-ка повнимательнее, так, походка легкая, стелющаяся. Так когда-то учили ходить и самого стрелка. Левой руки у него нет, вон протез и перчатка на кисти. Вспоминаем... Нет, это ничего не говорит. Так, коротковатая для такого верзилы шея, что-то вспоминается. Стоп, есть, вспомнил. Человек, которого пару минут назад могло не стать, почесал правую бровь сгибом указательного пальца правой руки. Вспомнил, черт подери. Свиделись-таки, капитан. Слава богу, что не выстрелил...

Стрелок разобрал винтовку и аккуратно уложил ее в небольшой рюкзачок, затем подошел к связанному охраннику и потер ему уши. Парень застонал. Он сорвал скотч с губ связанного, тот набрал полные легкие воздуха и собрался было заорать, но почувствовал острие ножа у горла.

– Не надо шуметь, – сказал ему кто-то на ухо. – И не нервничай, я не стрелял. Скажи-ка мне, как я могу связаться с твоим хозяином?

– Я ничего тебе не скажу, можешь меня убить.

– Дурак ты, мальчик. Хотел бы убить, давно бы убил. Ладно, прощай, – и, аккуратно заклеив герою-охраннику рот, несостоявшийся киллер покинул чердак, не забыв прихватить с собой рацию.

Отойдя метров двести от офиса, он остановился у входа в какое-то кафе, среднего роста мужчина в джинсах, свитере и кроссовках, с рюкзачком за спиной, безобидный и беззащитный с виду. Таким безбоязненно хамят в транспорте школьники младших классов, а дуралеи чуть постарше останавливают и нагло требуют денег на пиво. Поправил очочки на носу, не торопясь закурил и включил «уоки-токи»:

– Третий, прием.

– Слушаю, двенадцатый, прием.

– Ваш двенадцатый лежит на чердаке связанный.

– Ты его...

– Я сказал, связанный. Смелый парень, на мои вопросы отвечать отказался. Был бы чуток повнимательнее, цены бы ему не было.

– Ты...

– Едва не забыл, обращайтесь ко мне на вы.

– Хорошо. Что вам надо?